ПИСЬМЕННЫЕ источники свидетельствуют о том, что в древности наиболее распространенными у ингушей были общественные моления о дожде, устраиваемые во время засухи в своих сельских и родовых святилищах. Чаще всего моления с целью вызывания дождя совершались в наиболее известном и почитаемом святилище Мят-Сели на священной горе Мят-Лоам. Моления проводились только в среду – «Сели ди». Этот обряд подробно описан первым ингушским этнографом Чахом Ахриевым.

Процессия, состоящая из жителей окрестных сел, во главе со жрецом поднималась на священную гору к святилищу Мят-Сели. Впереди процессии вели жертвенного быка, рога которого были обмотаны белой материей. На вершине горы его ставили обращенным головой к востоку. Затем верховный жрец, так же обратившись лицом на восток, произносил молитву, в которой просил бога дать дождя и большого урожая. После окончания моления быка резали и здесь же в огромных котлах варили мясо, кроме этого молящиеся приносили с собой сыр, вино, обрядовые хлебцы. По свидетельству современников, такие обрядовые моления проводились вплоть до начала XX века. Доподлинно известно, что еще в 1925 году, во время сильной засухи, жители Джейрахского ущелья молились о дожде и устраивали в святилище на Столовой горе жертвоприношения.

Молодежь участия в этих обрядах не принимала, устраивая на Столовой горе увеселения и различные состязания. По некоторым свидетельствам, на священной горе собирался и народный совет, принимавший важные решения, здесь проходили турниры, на которых определялись лучшие ингушские джигиты.

Со Столовой горой и находящимися на ее вершине древними ингушскими святилищами связано немало легенд и сказаний. Этнографами и археологами открыты еще далеко не все тайны этого загадочного места.

- Древнеингушский храм Мят-Сели был построен не позднее XVI века, - говорит Борис Харсиев, директор Ингушского Научно-исследовательского института гуманитарных наук им. Ч.Э. Ахриева. - Одним из последних его жрецов, а также расположенных рядом храмов Мятер-Дяла и Сусон-Дяла считается Эльмурза Мехтиев из ингушского аула Фалхан. С середины XIX столетия храм Мят-Сели привлекает к себе пытливые взоры многих исследователей. В свое время о нем писали Н.Ф. Грабовский, Ч.Э. Ахриев, Н.К. Зейдлиц, А.Б. Базоркин, Б.К. Далгат, Л.П. Семенов, И.П. Щеблыкин, Е.М. Шиллинг и другие.

В начале XX века Асламбек Базоркин в произведении «Горское паломничество» подробно описывает процесс паломничества ингушей к святилищам Столовой горы. «Кистинцы Галгаевского общества в середине июня празднуют торжество в честь св. Мятцели, - отмечает он. - Все жители окрестных гор и жители равнин посещают в тот день гору Мятцели, весело проводят целый день и ночью возвращаются домой».

Эта работа также интересна тем, что в ней дается точная этнографическая картина происходившего: «Место праздника представляет собой довольно возвышенную площадь, продолговатую и узкую. Здесь построены древней архитектуры три часовни. Первая и самая главная - Мятцели - стоит при начале площади. Здесь собрались почти все паломники. Вдоль всей возвышенности разложены были костры, и женщины расставляли деревянную посуду. Бурдюки пива и араки были развязаны, но к напиткам этим еще никто не прикасался. Все чего-то ожидали и тревожно смотрели на человека высокого роста, одетого с головы до ног в белое платье. Солидные горцы ухаживали за ним, а он повелительными жестами отдавал приказания.

- Что это за человек? - спросили мы, указав на народного представителя.

- Цай-саг (жрец), - был лаконичный ответ.

Жрец снял с себя белую шапку и обратился на восток. Он, с бледным лицом, долго глядел на солнце и почему-то молчал. Но вот он заговорил... Голос у него был сильный, крикливый, но с заметною старческою разбитостью. Гробовое молчание царило в народе.

- Великий Боже, создавший небо и землю! - воскликнул жрец, причем он обратил свои тусклые взоры на светлое солнце, лучи которого ослепляли глаза. - Боже, благослови наше предприятие, благослови пришедших к Тебе с дарами, дай нам плодородие и обилие хлеба. Избави свой народ от мора и голода, о великий!

Жрец остановился. Спокойно, почти торжественно он обвел взором все собрание. Богомольцы не проронили ни слова и впились в него глазами.

Проповедник опять обратился к солнцу - и полился поток неуловимого красноречия. Могучий голос отчетливо раздавался по горам, и эхо внятно вторило ему. После восклицания «аминь» принесли в жертву откормленных овец».

«Мужчины уселись в кружок, и между ними пошла круговая чаша. Пиво истреблялось в огромном количестве. Молодежь занялась танцами».

«Около семи часов вечера паломники возвращались домой. Солнце заходило. С долин и боков гор поднимался золотистый пар. Все казалось улыбающимся: и леса, и золотистая зелень, и сами торопящиеся паломники. Не успели мы съехать вниз горы на расстояние в 50 шагов, как неожиданно раздался сильный, крикливый знакомый голос. Пешие и конные остановились и, сняв шапки, оглянулись назад.

Близ кельи Мятцели стояла небольшая группа людей, но особенно заметна среди них была белая фигура цай-сага (жреца). Он говорил прощальную благодарственную речь, обращенную к Богу. Когда речь окончилась, то на всех нас напала внезапная веселость, точно мы обрадовались кончине каких-либо физических бедствий. Мы шли сюда больные и изнеможённые; мы принесли жертвы нашему патрону; он был милостив, снизошел к нашему грустному положению, скорбящих исцелил, неимущих обнадежил, - после этого как же не быть веселости? В эти минуты забыты были докучные вопросы дня и все то, что «тайно тревожит мир души». Девушки пели «мятцеловские песни», слова которых, при всем моем старании, остались неразгаданными. Звонкий смех, шутки оглашали горы... Мы бросили коней и пошли вместе с паломниками. Ночь, безлунная, но светлая, с мягкими тенями, спустилась с гор».

Необходимо отметить, что особое место в религиозной жизни ингушей и сегодня занимает паломничество к святым местам и жертвоприношение. Этот сакральный обряд имеет большое значение потому, что связан с понятием Божественного всепрощения. В соответствии с религиозным мировоззрением ингушей, человек, совершивший обряд паломничества, принеся в жертву животное, очищается от прежних грехов.

Угроза божественного проклятия с самой глубокой древности формировала сакральную основу адатов ингушей. Богам приносили жертву, задабривали их различными подарками и богоугодными поступками. Ингуши и свой календарь составляли с учетом религиозных праздников, чтобы не обидеть богов. На божественное покровительство при жизни и после смерти мог рассчитывать тот, кто жил по адатам своего общества, соизмеряя свои поступки с принципами обычаев. Ингуши воспринимали адаты как дух божественного милосердия, призванный предотвратить земной хаос.

Исторически сложившиеся этнические особенности религиозных практик ингушей, их системные связи и социокультурные функции в новейшее время не изучены в научной литературе, а в ряде случаев даже не описаны. Между тем, они заслуживают не только формально-этнографического, но и философского, культурологического анализа в широком контексте исторических реалий.

С июня 2008 года по инициативе ценителей древней истории Ингушетии традиционное паломничество на гору Мят-Лоам, к средневековому храму Мят-Сели, возобновилось. Конечно, сейчас это всего лишь дань исторической памяти и культурным традициям средневекового прошлого. Современное паломничество не содержит в себе ни религиозного символизма, ни религиозной значимости, но соответствует календарному периоду древнего праздника. В назначенный день в Джейрахский район приезжают люди со всех концов Ингушетии, а также гости из других регионов России, чтобы рано утром отправиться на вершину Мят-Лоама.

Группы паломников-туристов еще до восхода солнца, выстроившись в длинную цепь, медленно начинают подъем в гору по нескончаемому для глаз серпантину. Люди идут по узкой тропе, веками протоптанной паломниками на крутых склонах, поросших альпийским разнотравьем. Подъем на вершину горы к святилищу Мят-Сели занимает не менее шести часов.

Достигнув цели, туристы устраивают привал рядом со средневековым храмом Мят-Сели, и здесь, на вершине горы Мят-Лоам, проводят несколько часов, отдыхая на пышном зеленом ковре из трав, наслаждаясь прекрасными картинами живой природы и любуясь бесценными памятниками зодчества каменной архитектуры средневековой Ингушетии.

Здесь, на вершине священной горы ингушей, невольно чувствуешь трепет перед великим духом этих мест. Ему, кажется, чужды человеческая суета и беспокойство. В своем негодовании он повелевает стихией. Погода на вершине горы меняется несколько раз в день. Совершенно неожиданно густые облака, гонимые холодным ветром, закрывают горизонт, и еще недавно светившее яркое солнце теряется в темном зареве туч. В жуткой полутьме гремит гром, эхом отдаваясь в окрестных горах, потемневшие небеса рассекает яркая молния и проливается резкий дождь. В мгновение ока темные облака срываются с кручи вниз, унося с собой ненастье, и жаркое солнце вновь освещает просторы.

К вечеру туристы, впечатленные замечательным колоритом здешних мест, спускаются вниз по тропе, усталые, но довольные своим этнографическим паломничеством...