«Арестантская дочка!..»

Станица Константиновская жила своей обычной жизнью, и в этой застоявшейся обыденности сходило на нет любое событие, лишь ненадолго нарушив устоявшийся здесь раз и навсегда порядок. Очень скоро в нелегких трудах и шумных праздниках станичников растворились и воспоминания о разыгравшейся у всех на глазах трагедии.

Маленькая девочка — шестилетняя Фиона, рано потерявшая мать, в одночасье лишилась и отца. Кирсан Высоцкий — лихой казак, не раз доказывавший свою преданность присяге, Георгиевский кавалер, недавно вернувшийся со службы на монгольско-китайской границе, был арестован и выслан с Дона. Не ко двору пришелся он в родных местах, потому как не посчитал нужным скрывать от окружающих свои новые политические взгляды, обретенные им в армейской среде, куда 1905 год привнес первые революционные веяния.

Резко выступив по приезде домой против местных казачьих атаманов, нарушитель векового патриархального уклада недолго наслаждался вольницей донских степей. Однажды утром, разбуженный лаем дворовой собаки, он едва успел выйти из хаты, как тут же был скручен и брошен в телегу.

— Теперь будешь на каторге свою революцию делать, — злорадно усмехнулся один из арестовывавших его.

Кирсан попытался было что-то сказать бросившейся к нему перепуганной дочурке, но резкий удар ногайки, просвистевшей в воздухе, рассек ему левую щеку и заставил замолчать. Взгляд Кирсана, затуманенный болью, как-то бесстрастно, словно со стороны, отметил, как какой-то дюжий казак грубо оттолкнул Фиону от телеги.

— А ну, пошла прочь!

Детское тельце, покатившееся в пыли, не почувствовало боли. Когда шок немного отступил, Фиона кинулась в конюшню, где стоял расседланный отцовский конь. Она вывела скакуна во двор и, вскочив на него, во весь опор поскакала вслед за телегой, уже скрывшейся за поворотом кривой станичной улочки.

Станица вроде бы ничего и не заметила. Лишь сонно колыхнулись занавески в подслеповатом окне соседней хатки, и как будто омут сомкнулся за спиной Фионы.

Сомкнулся и безучастно замер.

В будущем она переживет еще много страшных минут. Вся последующая жизнь станет для Фионы одним большим испытанием, когда необходимо ежечасно проявлять и прочность характера, и силу духа. Но одну картину она запомнит навсегда — скрученные веревкой сильные руки отца и его залитое кровью лицо.

Горящий непокорный взгляд ясных отцовских глаз, пойманный Фионой на скаку, не раз вспомнится ей в самые тяжелые времена. Ребенок, прочитавший в этом взгляде горячую любовь, нежность и... несломленность, много лет спустя, давно уже повзрослев, по этому взгляду, по шраму на лице, оставленному казачьей ногайкой, признает отца в незнакомом постаревшем мужчине, который однажды окажется на пороге ее дома.

Через четырнадцать лет Кирсан, потерявший на каторге здоровье, былую силу и стать, чуть дрогнувшим голосом произнесет фразу, услышать которую Фиона мечтала все эти долгие годы:

— Да, дочь, это я — твой отец...

Эта встреча состоится в городе Артеме, где к тому времени найдут пристанище Фиона и ее муж. Погостив у молодых с неделю, Кирсан отправится навестить брата. Но по дороге в родную станицу Константиновскую его настигнет смерть...

После ареста отца заботы о маленькой Фионе взяла на себя ее тетка. Правда, в этих заботах женщина не обременяла себя особыми сантиментами. С одной стороны, этого не предполагал сам суровый уклад казачьего быта, а с другой — многое решало положение сироты, в котором оказалась девочка. Словом, места в большом добротном доме Макаровых ей не нашлось. Фиона сразу же была отправлена на далекий зимовник, где ей пришлось жить в вырытой посреди степи землянке и присматривать за большим стадом быков.

Здесь, на широких просторах донской степи, девочка быстро взрослела. Дни, проведенные в трудах, складывались в месяцы. Из месяцев выстраивались годы. В это существование только смена времен года вносила какое-то разнообразие. Буйство весенних красок постепенно угасало под зноем лета, чтобы уступить место грустной осенней пасторали. И как ни спешили убежать от зимы гонимые по степи резким ветром клубки перекати-поля, их настигали в свой черед метели, уходя к далекому степному горизонту белым покрывалом декабря. И кому была интересна судьба девочки, живущей на затерянном в степи зимовнике, если даже о грядущих переменах в судьбах целой империи мало кто мог догадаться в ту пору.

Так и взрослела Фиона вдали от каких бы то ни было намеков на цивилизацию. Гордые степные просторы питали ее своими силами. И в потаенных токах этого жизнелюбия и неброской красоты она, лишенная родительского тепла и ласки, обретала характер и стать настоящей казачки. Словно цветок, упрямо цепляющийся за каменистую почву, Фиона изо всех сил тянулась к солнцу и расцветала. И когда гадкий утенок стал превращаться в красивого лебедя, что-то начало меняться в давно опостылевшем существовании.

Сын Макаровых, ставший к тому времени студентом, частенько наведывался в родительский дом вместе со своими городскими друзьями. Обслуживать шумную компанию молодых людей стало обязанностью Фионы. Макаровы, не смевшие ослушаться своего избалованного отпрыска, начали одевать девушку у лучших модисток, дабы она не смущала гостей своей домотканой одеждой. Правда, покрасоваться в своих новых нарядах Фионе было негде. Стоило ей выйти на улицу, как первый же встречный молодой казак вместо того чтобы, следуя дедовскому этикету, спешиться перед идущей навстречу девушкой, напротив, норовил обдать ее пылью или забрызгать грязью, бросая в спину хлесткое и оскорбительное:

— Арестантская дочка!

Фиона лишь стискивала зубы и, гордо запрокинув голову и расправив плечи, продолжала свой путь, всем видом выказывая пренебрежение тем, кто пытался ее обидеть. Это еще больше раззадоривало и злило станичников.

Годы спустя, собственное умение держать удар, стойкость перед превратностями судьбы она воспитает и в своих детях.

Когда познается человек

Вряд ли Фиона Высоцкая могла предположить, что жизнь забросит ее когда-нибудь в Ингушетию. Но пути Господни неисповедимы. Окажется так, что она, потомственная казачка, именно здесь, на этой земле встретит доброе участие к своей судьбе, которого ей так недоставало прежде, и узнает людей, готовых разделить с ней все тяготы. Но поначалу ничто не предвещало каких-то резких перемен.

Фиона стала женой молодого станичника Стефана Костюрина, в жилах которого вольная казачья кровь смешалась с кровью потомков древней Эллады. Это не могло не сказаться на его облике и внутреннем мире. Стефан, обладавший от рождения крутым нравом и обостренным чувством собственного достоинства, как никто другой смог сполна оценить лучшие качества сильного характера своей будущей избранницы. А потому сделал все, чтобы завоевать ее неуступчивое сердце. Так судьба и соединила их — юную, но гордую «арестантскую дочку» и молодого адъютанта Константиновского атамана.

После свадьбы молодожены перебрались в Артем, где Стефан устроился работать на шахту. Уже в 1921 году на свет появился их первенец — сын Афанасий. Вслед за ним родились Мария и Сережа.

Многое довелось пережить семье Фионы Кирсановны и Стефана Афанасьевича. В том числе не обошел их стороной страшный голод 20-х годов. Но оказалось, что самое ужасное было еще впереди. В 30-х годах повсеместно начались аресты «шпионов» и «вредителей». В самый пик сталинских репрессий на шахте, где к тому времени Стефан Костюрин трудился бригадиром, произошел взрыв метана. Ночью в их дом постучал человек из управления и предупредил мужа Фионы: «Если хочешь быть жив, тебе нужно немедленно скрыться. Утром за тобой придут...»

В ту же ночь Костюрины спешно покинули Артем. Вмести с ними бежала и семья сестры Стефана со своими двумя детьми. У них не было с собой ровным счетом никаких припасов. Но беглецы все же умудрились каким-то образом добраться до Кировобада. Здесь чужаков встретили настороженно, и чтобы хоть как-то прокормить детей, им пришлось от зари до зари работать на виноградниках, получая за свой труд жалкие гроши. Старшие дети Костюриных уже ходили в школу, и постоянный страх за них заставил Фиону Кирсановну настаивать на переезде. Так семья оказалась в Моздоке.

На новом месте их жизнь тоже не заладилась. И потому, случайно узнав из газеты об открытом в Малгобеке нефтяном месторождении, в 1939 году Костюрины в поисках лучшей доли вновь отправились в путь. Их самой младшей дочери Тамаре тогда было всего семь месяцев от роду.

— Всех семейных сбережений, — рассказывала мне Тамара Стефановна, — хватило только на то, чтобы купить на участке Фонтанном маленькую хибарку. И хотя папе сразу предложили работу в транспортной конторе, семье предстояло как-то прожить целый месяц. Мама решилась попросить немного денег взаймы у прежней хозяйки домика.

Однажды, выходя на улицу, она заметила, что снизу поднимается по дороге, опираясь на клюку, какой-то старик. Папаха и кинжал на поясе выдавали в нем горца. Когда старик поравнялся с мамой, все еще возившейся со стареньким замком, он, окликнув ее, на плохом русском языке произнес: «Послушай, женщина, зачем ты запираешь дверь своего дома? У нас по обычаю положено познакомиться со своими новыми соседями. Захочет моя старуха к тебе зайти, а у тебя заперто...»

Выслушав это замечание старца, мама покраснела и бросила ключи на завалинку. Когда она вернулась, то нашла под порогом дома большую чашу, наполненную пшеничной мукой. По краям чаши были аккуратно выложены яйца, а в середине лежали домашний сыр и масло, завернутые в чистую бумагу. Этих продуктов хватило до первой отцовской получки. Таким вот оказалось знакомство нашей семьи с местными жителями и их нравами. Мама часто вспоминала об этом...

А вскоре Костюрины уже пользовались положением давних добрых соседей. Разумеется, и сами никогда не оставались в долгу. Стефан Афанасьевич, мастеровой и домовитый человек, освоив, к примеру, ремесло жестянщика, первым делом снабдил ведрами и другой, необходимой в хозяйстве утварью, своих соседей, а уж только потом взялся за заказы, сделанные ему женой.

В Малгобек, где добыча нефти быстро приобрела большие масштабы, продолжали прибывать люди из разных концов страны. На Терском хребте стремительно вырастали новые жилые дома, добротные школы, больницы и клубы. Маленький рабочий поселок все больше и больше обретал черты цветущего города. Романтика героического труда первопроходцев рождала удивительные характеры и человеческие судьбы, легенды о которых дошли до сегодняшнего дня. Представители разных национальностей в горниле самоотверженного созидания выкристаллизовали и цельный характер построенного ими города. Благодаря этому характеру в Малгобеке и поныне любой человек, независимо от своей религии или национальности чувствует себя легко и свободно.

Тогда же, на заре своей юности, город нефтяников выстоял и в жестокой схватке с коварным врагом. В 1941 году, в первые дни Великой Отечественной войны в ряды защитников Родины встал Стефан Костюрин. Вслед за отцом ушли на фронт Афанасий и Мария. Сбежал на передовую и шестнадцатилетний Сережа, бросив свою учебу в Грозненской ПТУ. В Малгобеке остались только Фиона Кирсановна с четырехлетней Томой.

...Фашисты, не считаясь с потерями, рвались к богатейшим подземным кладовым Малгобека и Грозного. В августе 1943 года, после долгих кровопролитных боев, им удалось захватить ту часть города, где жили Костюрины. Во дворе их дома, где был расквартирован медсанбат, нашли свою смерть два советских солдата, которые не успели уйти вместе со своей частью. В последний момент им удалось спрятать в неглубоком погребе мать с малолетним ребенком. Один из них успел прикрыть своим телом крышку этого погреба, когда рядом разорвалась брошенная фашистами граната...

— Ночью мама похоронила погибших в нашем дворе, отметив веточками их последнее пристанище. Помню, одного из этих солдат звали Ваней, он призывался из Москвы. О другом (том, кто прикрыл нас своим телом) знаю только, что он был татарином. Никогда не забыть мне, как его кровь, лившаяся сквозь щели между досками, остывала на моих щеках, — вспоминала много лет спустя Тамара Стефановна...

В начале февраля 1944 года вернулся с фронта израненный Стефан Афанасьевич. Дни его были уже сочтены, и он приехал, чтобы успеть проститься с семьей. Но никто из окружающих о близком конце героя тогда не подозревал. Все радовались возвращению Стефана: и его родные, и соседи. 5 марта ему станет совсем худо и к исходу дня он тихо угаснет. Фиона Кирсановна предаст земле тело своего мужа рядом с солдатами, спасшими от смерти ее и маленькую Тамару. Но незадолго до кончины взору Стефана Афанасьевича предстанет картина, которая глубоко ранит его в самое сердце...

В три часа ночи их разбудил стук в окно. На улице происходило что-то непонятное и жуткое. Сквозь строй солдат шла вереница людей с жалкими котомками в руках, сопровождаемая грубыми окриками и лаем собак. В оцепенении Стефан Афанасьевич и Фиона Кирсановна узнали в этих людях своих соседей. Их вопрос — что происходит?! — повис без ответа в воздухе, разряженном еще не до конца осознанным ужасом.

Перед Костюриными на миг остановился их сосед-ингуш. Его сыновья гнулись под тяжестью какой-то ноши.

— Стефан, это для тебя. Будет, чем муку делать. Может, и нас когда вспомнишь...

— Да что ты такое говоришь? — усилием воли Стефан Афанасьевич прогнал липкий страх 37-го года, дохнувший из февральской ночи 44-го. — Вам бы продуктов побольше с собой взять...

На земле осталась лежать ручная мельница с тяжелыми жерновами, высеченными из камня.
Днем вся страна отмечала праздник Красной Армии, а здесь, на Кавказе, завершалась операция НКВД по выселению ингушей и чеченцев. Так начинался для этих народов страшный 1944 год...

Открывая новый мир

Спустя полгода домой вернулась Мария. Еще не оправившись от тяжелых ранений и контузии, она, теряя последние силы, добиралась до Малгобека пешком от самого Моздока. В военном госпитале этого города она долечивалась, пройдя огненный шквал Курской дуги. Вынесенная с поля боя, она в течение шести месяцев не могла говорить. Первые слова, произнесенные ею после долгого молчания, были обращены к соседкам по госпитальной палате: «Девчонки, подъем!»

В первые дни после ранения и контузии, когда жизнь Марии висела на волоске, врачи собирались ампутировать ей ногу. И только юный возраст и красота пациентки заставили их пойти на риск, но не спешить с операцией...

Возвращение домой любимой старшей сестры стало большим праздником для маленькой Томы — Мария всю жизнь будет для нее непререкаемым авторитетом. После войны Мария Стефановна окончит Ленинградский библиотечный институт и на посту директора Малгобекской городской библиотеки заложит основу для дальнейшего развития библиотечного дела в Ингушетии. Сложится и ее личная жизнь. В Малгобеке повстречает она замечательного человека Николая Федоровича Пущина, приехавшего в этот город после окончания Московского института иностранных языков и прекрасно проявившего себя впоследствии на педагогической ниве. Каждый год в День Победы эта красивая пара будет привлекать к себе всеобщее внимание — на лацканах их парадных костюмов не окажется места, свободного от орденов и медалей. Для нас, малгобекских мальчишек, такие люди были настоящими кумирами...

Вернутся живыми с войны и старшие братья Тамары — Афанасий и Сережа. Но до встречи с ними пройдут еще долгие месяцы без всякой весточки с фронта.

Будучи значительно младше своих братьев и сестры, Тамара по всем предпосылкам должна была расти избалованным ребенком. Но окружающие рано приметили в этой девочке не свойственные ее возрасту качества. К примеру, разбив коленку, она, в отличие от сверстниц, не бежала за утешением к старшим. Напротив, со всеми детскими проблемами старалась справиться сама. С годами эти качества лишь крепли, и вскоре все диву давались: откуда в этой хрупкой девушке столько сил и упорства?

После окончания средней школы, в 1957 году, Тамара пришла работать в клуб им. Чкалова, который в то время был средоточием культурной жизни Малгобека. Вместе со своими новыми друзьями — самодеятельными артистами она успела объехать всю Чечено-Ингушетию. А однажды так покорила своим пением специалистов, услышавших ее на одном республиканском конкурсе, что тотчас получила приглашение на вокальное отделение Грозненского музыкального училища.

Казалось, впереди уже маячила артистическая карьера. Но тут в жизни девушки произошла личная трагедия. Тамара потеряла голос. И все из-за того, что ее, исполнительницу народных песен, обладающую прекрасным контральто, новый педагог перевела на сопрано. И хотя сдаваться обстоятельствам Тамара не стала, после перевода на дирижерское отделение учеба уже не приносила ей прежней радости.

В мае 1963 года Тамара вернулась в Малгобек, даже не представляя себе, чем займется. И тут в ее жизни произошло событие, которое можно считать точкой отсчета, началом большого этапа жизненного пути, принесшего ей подлинное признание окружающих, их уважение и любовь. В профкоме НГДУ «Малгобекнефть» ей предложили поработать в летнем пионерском лагере «Нефтяник», который уже вовсю готовился к приему первого потока детей.

Три летних месяца пролетели незаметно. Целиком захваченная новым для нее делом, Тамара и подумать не могла, какие, оказывается, организаторские способности дремали в ней до сей поры. Жизнь пионерского лагеря стараниями старшей пионервожатой не останавливалась ни на миг. Захватывающие походы по горным маршрутам, веселые конкурсы и спортивные состязания, серьезные диспуты у пионерского костра и тонкий лиризм задушевных бесед — Тамара словно заново открывала для себя целый мир. Работа с детьми настолько увлекла ее, что наступивший сентябрь застал девушку в новом качестве учителя музыки Малгобекской СШ № 11.

В школе Тамара проработала недолго. Когда через несколько месяцев Малгобекский Дом пионеров и школьников остался без директора, комсомольские лидеры города Ахмед Котиков, Нелли Мещерякова и Муса Цечоев предложили на эту должность кандидатуру Тамары. Так как она не сразу решилась взвалить на себя такую ответственность, Ахмед Котиков сам привел ее к тогдашнему заведующему гороно Александру Ивановичу Сотникову.

Казалось, зав. гороно был вполне удовлетворен общением с молодой кандидаткой на директорский пост. Но вопрос, заданный им на прощание, заставил опешить и девушку, и комсомольского секретаря, сопровождавшего ее.

— Тамара, а куда ты пришла? — неожиданно спросил А. И. Сотников.

— Нужно заметить, — с улыбкой вспоминала Тамара Стефановна, — что учеба в музыкальном училище и грезившаяся мне вокальная карьера успели наложить отпечаток на мой облик. В гороно я пришла в ярком концертном платье, увешанная бижутерией. При этом и косметикой на макияж явно не поскупилась. Оценив мой художественный вкус, Александр Иванович мягко предположил, что он больше соответствовал бы случаю в театре. С тех пор я полностью изменила свой имидж. В моем гардеробе остались только строгие деловые костюмы и платья. Лаконичность и стиль — вот чему научила меня та памятная встреча со старым, опытным педагогом.

С легкой руки людей, поддержавших ее в самом начале, Тамара Стефановна проработала директором Малгобекского Дома пионеров и школьников целых 36 лет. И какие это были годы! Собрав вокруг себя единомышленников, она сумела сделать жизнь детской организации Малгобекского района настоящей школой воспитания будущей личности. В условиях партийного засилья тех лет ей удалось создать уникальную систему, в которой детское движение доказывало свою жизнеспособность в конкретных делах, приносящих пользу родному городу.

Сегодняшние критики пионерской организации ставят ей в вину излишнюю политизированность. Но ведь смешно предполагать, что в Доме пионеров ребята изучали материалы какого-нибудь очередного съезда КПСС. Нет, здесь их ждали куда более интересные дела. Кто-то открывал для себя премудрости фотодела, кому-то приносили радость занятия в кружке авиа- и судомоделирования. Дети учились профессионально танцевать и декламировать стихи, ставили спектакли кукольного театра, вязали, вышивали, делали своими руками мягкие игрушки и создавали фантастические аппликации. Дом пионеров был штабом поисковых и краеведческих детских отрядов, которые изучали историю и героическое прошлое родного края, сохраняли память о подвигах своих славных земляков.

Друзья, знакомые и коллеги Тамары Стефановны всегда отмечали в ней наличие сильного характера, который в сочетании с глубокой внутренней порядочностью и добротой рождал удивительную цельность натуры. Что-то передали ей в свое время родители, а в чем-то она совершенствовалась сама, безошибочно следуя определенным однажды идеалам. Посвятив всю свою жизнь нелегкому педагогическому труду, Тамара Стефановна для тысяч бывших мальчишек и девчонок осталась и лучшим другом, и мудрым наставником, и примером для подражания.

Не каждый педагог обладает даром увлечь и повести за собой своих воспитанников. А вот директору Дома пионеров стоило только бросить клич, как на следующее утро центральные улицы Малгобека заполнялись стройными колоннами нарядных школьников — посланцев школьных пионерских дружин Малгобекского района. Они шли по улицам под дробь барабанов и, кажется, весь город высыпал на балконы близлежащих домов, привлеченный красочным и торжественным действом. Гордая всеобщим вниманием детвора чеканила шаг и наполняла улицы своей чистой радостью и счастьем. Устремленные в будущее, детские отряды уносили с собой лучшие песни о дружбе и верности долгу...

Несмотря на то, что работа отнимала все силы, Тамара Стефановна, тем не менее, сумела с отличием окончить исторический факультет Чечено-Ингушского госуниверситета. А в 1976 году произошли перемены и в ее личной жизни. Уступив настойчивым ухаживаниям галантного парня Юрия Бутырина, она стала его женой, и никогда в жизни не пожалела о сделанном выборе.

Юрий Васильевич приехал в Малгобек по распределению, окончив Елецкий пединститут. Произошло это в 1973 году. Город нефтяников не только подарил ему великую, без всякого преувеличения, любовь. Здесь во всей полноте раскрылись все педагогические таланты Ю. В. Бутырина. Вскоре он, рядовой учитель математики, не только стал заметной фигурой в педагогическом сообществе Малгобекского района, но и с успехом читал лекции в республиканском институте повышения квалификации учителей.

Вдвоем они вырастили и воспитали дочь. Юрий Васильевич посвятил своей супруге немало поэтических строк, в праздники и будни возвращаясь домой с букетом цветов.

— Я счастливая женщина, — призналась мне как-то Тамара Стефановна. — Я всю жизнь купалась в цветах...

В 1999 году Т. С. Бутырина тяжело пережила вынужденное расставание с Домом пионеров. Но ее педагогический талант не мог долго оставаться невостребованным. Вскоре ее пригласил на работу Ахмед Шарпудинович Гандалоев, директор новой гимназии, открывшейся в Малгобеке в этом же году. Год спустя, в гимназию перешел и Юрий Васильевич. Так у Бутыриных начался новый жизненный этап.

Неподдельная любовь к детям и бесконечная преданность профессии были отличительными чертами Тамары Стефановны Костюриной-Бутыриной на протяжении всей жизни. Педагог с большой буквы, она без остатка посвятила себя высокому служению и, никогда не стремясь к славе и известности, получила настоящее народное признание своего труда. Став живой легендой ингушской педагогики, она всегда оставалась скромным и душевным человеком, общение с которым доставляло окружающим радость.

В Тамаре Стефановне было столько оптимизма и жизненной энергии, что скорбная весть о ее уходе из жизни три года назад стала полной неожиданностью для всех. Она отозвалась болью в сердцах многих людей.

Алихан Магомедович Хамхоев, возглавлявший тогда педагогический коллектив Малгобекской гимназии № 1 им. С. И. Чахкиева, сказал мне в день прощания с Тамарой Стефановной:

— Она была выдающимся педагогом. С ее уходом из жизни педагогическое сообщество Ингушетии понесло невосполнимую утрату. Для каждого из нас она навсегда останется эталоном подлинного служения делу, ярким образцом преданности профессии. Необычайная душевная щедрость, глубина характера, неисчерпаемая доброта и отзывчивость, которые были присущи Тамаре Стефановне, запомнятся всем, кто знал ее...

Тамара Стефановна, без сомнения, относилась к числу самых известных жителей многонационального Малгобека. Здесь прошла вся ее жизнь, наполненная яркими событиями и неизменным чувством причастности к происходящему вокруг. Будучи по складу характера человеком неравнодушным, она упорно, год за годом, творила свой педагогический подвиг, закладывая добрые семена в детские сердца. Дети, всегда остро чувствующие любую фальшь, платили ей за это любовью и уважением — самой высокой наградой для настоящего педагога. Для многих поколений малгобекских мальчишек и девчонок, давно уже повзрослевших, Тамара Стефановна навсегда останется частью их счастливого и безоблачного детства.