«В далеком 1959 году мой отец сказал моей матери: «Ты стала женой режиссера народного ингушского театра». И она, как жена декабриста, с детьми последовала за ним из города Грозный в село Назрань. В соответствии с приказом министра культуры Чечено-Ингушской АССР В. Татаева от 17 ноября 1959 года малоизвестный корреспондент Боков Ахмет Хамиевич, работавший в редакции ингушской республиканской газеты «Сердало», был переведен на работу в народный театр. Через год в Нальчике на выездном заседании Всероссийского театрального общества заместитель председателя в своем докладе отметил, что на Северном Кавказе имеется единственный народный театр, который работает на национальном языке, - это ингушский народный театр из села Назрань», – вспоминал в 2018 году сын прославленного писателя Ладимир Боков.

Местный народный театр, о существовании которого жители Назрани уже успели порядком подзабыть, в ту пору впервые приобщил назрановцев к театральному искусству. И происходило это в удивительной атмосфере живой сопричастности к происходящему – жители Назрани распахнули свои сердца навстречу новому веянию и сполна прониклись осознанием того, что на их глазах рождается нечто грандиозное.

Интересная параллель - одновременно с Назрановским народным театром в Москве тоже рождался новый театр. Это был театр «Современник», который театралы единодушно нарекут впоследствии главным театром 60-х. Тогда он, правда, еще не имел своего знаменитого имени, но его духовность уже начинала материализовываться в воздухе. Этой духовностью было пропитано все маленькое пространство учебного зала школы-студии им. Немировича-Данченко, где молодые актеры ставили спектакль Виктора Розова «Вечно живые». Спектакль начинался в полночь, но каждый раз, словно чувствуя свою причастность к чему-то очень важному, на него обязательно приходили зрители.

А что же происходило тем временем в провинциальной Назрани? Много лет спустя, в одном из своих интервью Ахмет Хамиевич Боков признался мне, что три года, прожитые им тогда в Назрани вместе с народным театром, остались для него самой счастливой порой в его насыщенной разными событиями жизни. И сказал он так вовсе не ради красного словца.

В конце 1959 года захолустье этих мест, где жизнь текла спокойно и размеренно, было потревожено событиями, которые вскоре уже перестали помещаться в рамках районного масштаба. Бек Абадиев (будущий первый ингушский профессиональный театральный критик), Хаваш Торшхоев, Хава Карахоева и другие молодые и талантливые люди, объединив свои усилия, поставили на самодеятельной сцене две одноактные пьесы, принадлежавшие перу Орцхо Мальсагова и Халида Ошаева.

Затем все продолжилось в стенах местной районной газеты «Ленинский путь», на сотрудников которой сделал ставку приехавший в Назрань по направлению Министерства культуры Чечено-Ингушетии Ахмет Боков. Новый режиссер народного театра, а именно в этом качестве он покинул Грозный, в своих ожиданиях не ошибся. Назрановские журналисты поддержали идею и приняли в ее реализации самое деятельное участие.

Через некоторое время, сдав в типографию очередной номер газеты, редакция почти в полном составе спешила на репетиции в районный Дом культуры (сейчас в этом здании находится Ингушский государственный музей краеведения им. Т.Х. Мальсагова).

Талантливые в чем-то люди – талантливы во всем. Раз за разом подтверждали эту истину, поднимаясь на сцену, Урусхан Абадиев, Микаил Зангиев, Сулейман Паров, Идрис Сукиев, Дауд Албогачиев. Вскоре редактору газеты Закре Даурбекову приходилось отпускать своих подчиненных на репетиции даже в рабочее время.

Новоиспеченные артисты работали под руководством своего режиссера над постановкой многоактной драмы Идриса Базоркина «Саттоссаш» («На заре»). Забавный нюанс - для одного из героев этого спектакля в небогатой костюмерной театра не нашлось кожаной куртки. Ее театр искал по всей Назрани. В итоге единственным обладателем такой куртки оказался демобилизованный недавно с флота матрос, который, конечно же, не пожалел для актеров любимой вещи из своего гардероба.

Репетиции начались в январе 1960 года. Их предваряли встречи А. Бокова с Идрисом Базоркиным, во время которых режиссер и маститый драматург пытались адаптировать драму для постановки в народном театре.

Премьера спектакля «Саттоссаш» состоялась в апреле. Нужно отметить, что эта постановка осуществлялась только в Северной Осетии на осетинском языке. В Назрани герои Идриса Базоркина заговорили на ингушском. Публика была в восторге.

В конце 1960 года жителей Назрани ждала новая встреча с народным театром. Теперь уже на суд зрителя была представлена пьеса Афанасия Салынского «Барабанщица», которая в то время шла во многих театрах страны. Главную роль Нилы Снежко, советской разведчицы, погибшей в борьбе с фашистами, прекрасно воплотила на сцене директор Назрановской музыкальной школы Лидия Рамун.

Спектакль имел успех, и Назрановский народный театр отправился с ним на гастроли по районам республики. Тепло была встречена эта постановка и в Северной Осетии – в городе Моздоке.

Надолго запомнится местному зрителю и другая работа народного театра – спектакль «Айшет», поставленный по пьесе жителя села Барсуки Умара Юсупова. Посмотрев этот спектакль в Назрани, компетентная комиссия из Всероссийского театрального общества была впечатлена игрой самодеятельных ингушских актеров. Назрановцы даже получили приглашение приехать со своим спектаклем в Москву, но, к сожалению, эта поездка тогда так и не состоялась.

За время пребывания А.Х. Бокова в Назрани в качестве режиссера народного театра здесь были поставлены пять многоактных и три одноактные пьесы. Среди них «Вольные мастера» Зори Дановской, «Бача и его жены» Ахмета Бокова, «Предложение» и «Хирургия» Антона Чехова.

От спектакля к спектаклю оттачивалось сценическое мастерство местных самодеятельных актеров, росла армия горячих поклонников народного театра. Каждая театральная премьера становилась для зрителей подлинным праздником души, открытием чуда. Под светом рампы народного театра рождались все новые и новые самодеятельные таланты. Звездами местной сцены стали библиотекарь, мать семерых детей Зина Долакова, учителя Людмила Секачева и Хусейн Гайтукиев. Был у театра и свой художник – Тагир Абиев, позже ставший директором Детской художественной школы Назрани.

В короткий срок в Назрановском народном театре возникли две труппы – ингушская и русская, в которых было задействовано около трех десятков актеров. Люди разных профессий и возрастов по-настоящему увлеклись творчеством. Их объединила пламенная любовь к театру, и они талантливо делились своими чувствами с благодарными зрителями.

Говорят, что после спектакля «Бача и его жены» в Назрани даже о случаях многоженства стали говорить реже – таким влиянием обладала на людей сцена.

Громко заявив о себе, Назрановский народный театр работал вдохновенно. Благодаря Ахмету Хамиевичу Бокову, в нем прочно поселилось подлинное творчество, которое, как известно, не терпит наигранности и фальши. Актеры театра проживали жизнь в своих ролях, тратя на сцене не только физические силы, но и душу. И хотя народный театр просуществовал недолго, сделанное им не пропало бесследно. История всегда возвращается к нам уроками прошлого, готовя день грядущий…

«Народный театр, как манифест новейшей культуры, внес огромный вклад в коренной перелом духовного развития ингушской молодежи, – писал Ладимир Боков. - С самого зародыша и последующего новаторского становления театра, каждодневным напряженным трудом всего коллектива, многие стоящие перед ним преграды таяли и растворялись, моральная агония дала трещину, и, как сказал классический персонаж, «лед тронулся».

Можно только удивляться, как самодеятельным артистам Микаилу Зангиеву, Беку Абадиеву, Хаважу Торшхоеву, Хаве Карахоевой, Алихану Сагову, Тамаре Акиевой - с их безмерной силой воли, проявляя творческую инициативу, удалось глубоко осмыслить драматическое искусство и постигнуть театральную музу. Вскоре театр стал наполняться талантами из народа.

В период расцвета на его сцене после трудового рабочего дня с вдохновением трудились назрановские журналисты местной газеты «Ленинский путь» Урусхан Абадиев, Сулейман Паров, Идрис Сукиев, Дауд Албогачиев. Новобранцы из различных сельских организаций: учитель Хусейн Гайтукиев, заведующая библиотекой РК КПСС Зина Долакова, электромонтер Юнус Даскиев, заведующий магазином Аслан Мухиев, штукатур Багаудин Утабаев, работница швейной фабрики Д. Майсигова, Магомед Булгучев, Бисолт Албаков, Лида и Мустафа Медовы, Шамиль Кодзоев, Алаудин Машхоев, педагог Назрановской школы Людмила Секачева, директор Назрановской музыкальной школы Лидия Рамун, преподаватели Назрановского сельхозтехникума, фельдшер В. Колосков, ученики средней школы Алихан Ужахов, Магомед Оздоев, Иса Балкоев, Г. Зязикова.

Их жизнь и быт в то совсем несладкое время были и так тяжки, но они верили в себя, в светлое будущее и возвышали свой дух, служа театральному искусству без какого-либо материального вознаграждения. Жизненные корни молодых людей, одаренных талантом, были настолько сильны, что нелегкий труд, разные невзгоды и неудачи, не мешали обязательному умению петь и танцевать, держать осанку и правильно ставить ногу, громко и внятно декламировать литературный текст и импровизировать…»

Спектакли народного театра Назрани не только завораживали не избалованных вниманием зрителей искренностью тех, кто отважился подняться на сцену, чтобы в торжественном безмолвии говорить с ними о вечных, непреходящих ценностях. Они учили еще и служить этим ценностям. Театр 60-х остался долгой и доброй памятью сердца для всех, кому посчастливилось соприкоснуться с ним. Для каждого из них воспоминания о театре стали воспоминаниями о светлых днях и о безвозвратно ушедшей молодости. Для нас же это воспоминания о людях, которых, к сожалению, уже нет рядом с нами.

У каждого из нас своя дорога в чарующий мир театра, свои первые неповторимые встречи с этим неповторимым искусством. Кто-то открыл для себя чудо актерского мастерства на сияющих огнями столичных сценах, а кто-то, позабыв обо всем на свете, жил действом удивительных перевоплощений на провинциальных подмостках. Сути вопроса это меняет мало – столица и провинция, когда дело касается театра, понятия, по большому счету ничего не определяющие. По крайней мере, пока есть настоящий спектакль. Спектакль, остающийся в памяти его зрителя и хотя бы отчасти воплощающий потом свое главное содержание в чьих-то добрых и благородных поступках. Это как нельзя лучше продемонстрировал тогда, в 60-х годах прошлого века, А.Х. Боков, с именем которого связан феерический успех Назрановского народного театра.

Театр позволяет зрителям окунуться в мир фантазии и эмоций, пережить вместе с героями спектакля различные жизненные ситуации и получить ценный опыт, а актёрское мастерство учит искренности, умению выражать свои чувства и мысли, а также взаимодействовать с другими людьми. Мне, к примеру, запомнились две мои роли в нашем школьном театре 80-х годов. В одном спектакле у меня была главная роль пионера-героя, а в сказке Аркадия Гайдара «Сказка о Военной тайне, о Мальчише-Кибальчише и его твёрдом слове» я играл Буржуина.

Тот задор, с которым мы примеряли на себя наших таких разных героев, остался одним из ярких воспоминаний моего детства. Недолгий детский опыт на сцене помогал нам развивать свои коммуникативные навыки. Учась общаться со зрителями и партнёрами по сцене - своими одноклассниками, мы становились более открытыми и уверенными в себе.

Сегодня в Ингушетии успешно работают несколько государственных театров, но мы должны помнить, что развитие ингушского драматического искусства началось еще в двадцатые годы прошлого столетия силами увлеченных молодых людей, которые вовсе не были профессиональными актерами.

Возьмем, к примеру, хотя бы один из исторических фактов - 1 марта 1924 года девушки-ингушки, участницы самодеятельного театрального кружка Владикавказской партийной школы, представили на сцене спектакль «Похищение». Спектакль шел на ингушском языке и сразу же обрел своих благодарных зрителей.

Другая ярчайшая страница в театральную историю Ингушетии была вписана в декабре 1931 года, когда в Ростове-на-Дону проходила первая Северокавказская олимпиада искусств горских народов Кавказа. Ингушской театральной студии жюри единогласно присудило тогда первое место за постановку пьесы Орцхо и Дошлуко Мальсаговых «Перелом».

Настоящие самородки ингушской театральной сцены во все времена обладали особым даром, который позволял им преодолевать все преграды и достигать вершин театрального мастерства. Их талант проявлялся на сцене в каждом движении, в каждом слове и жесте, а потому они были способны вдохнуть жизнь в своих персонажей и передать зрителям самые тонкие оттенки эмоций и чувств.

Они не боялись экспериментировать и искать новые формы выражения своих творческих натур, блестяще делали то, что другие считали невозможным, и зажигали сердца своих зрителей. Это гордость нашей культуры и искусства, и бесконечно были счастливы те, кто имел возможность насладиться их творчеством, которое шло из глубины души.